|
Александр Строев: Король или принц?
Заслуженный артист России Александр
Строев поставил спектакль, в котором
играет одну из главных ролей. Мыслями о
постановке и о профессии актера он
поделился в интервью.
<Правда о Гамлете>
Александр Строев - профессионал сцены,
обладающий мастерством, пожалуй, одной
из лучших в мире театральных школ. Без
его ролей (Лаэрт в <Гамлете>, Федор
Иванович в <Лешем>, Илья в <Касатке> и
других) невозможно представить многие
замечательные спектакли. Телезрители
знают Александра как те-леведущего и
актера, сыгравшего в сериалах <Крот>,
<Столыпин>, <Пером и шпагой> и т. л.
Александр принадлежит к той плеяде
актеров, которым на каком-то этапе
становятся интересны режиссерские
зада-чи. Один из его режиссерских опытов
- две серии фильма <Госпожа Победа>, в
которых он одновременно с
режиссированием сыграл главную роль -
спортсмена-боксера.
Пьеса Александра Радовского <Король и
принц, или Правда о Гамлете>, которую
поставил на сиене Молодежного театра на
Фонтанке Строев, - это одна из версий
событий, происходив-ших в Датском
королевстве в IX веке. Узловые точки в
пьесе, написанной в 1968 голу, те же,
что и в <Гамлете> Шекспира. Те, кто
умирает у Шекспира, умирают и у
Радовского. Но сюжетные линии, которые
при-водят от точки к точке, другие.
Пьеса в свое время получила высокую
оценку Александра Володина, Иосифа
Бродского и других деятелей культуры, но
по какому-то роковому стечению
обстоятельств ни разу не была поставлена
ни в России, ни в Израиле, кула позднее
переехал автор. Пьеса дожидалась
Александра Строева, который оценил ее
как <современную литературу очень
высокого уровня>.
-
Александр, вышел Ваш спектакль <Король и
принц>, была проделана большая работа.
Вы довольны результатом?
- Ну,
во-первых, слава Богу, я его целиком не
видел, потому что я там играю (смеется).
На данном этапе и с учетом условий, в
которых мы его выпускали, я доволен.
Есть, куда расти, база, на мой взгляд,
есть. Я сделал все, что мог в тех
условиях и за тот срок, которым
располагал. То есть я перед собой
честен, и мне тут стесняться нечего.
-
Спектакль получился очень красивый.
-
Может быть, потому, что у меня есть опыт
режиссерской работы в кино. Одна из
задач, как я ее перед собой определял, -
это то, что картинка должна быть
современной в театре, и эти два вида
искусства - кино и театр - должны друг
другу помогать. Они влияют друг на
друга, безусловно.
-
Как много времени занял процесс
постановки спектакля?
-
Всего два с половиной месяца, но всех
артистов мне удалось собрать только за
четыре дня до премьеры, потому что люди
были заняты в съемках и так далее.
Условия были тяжелые. Но что делать,
сейчас жизнь такая.
-
Как давно у Вас созрел замысел поставить
<Короля и принца>?
-
Весной я прочитал книгу, мы двадцать
дней порепетировали, сделали прогон и
остановились, чтобы подождать
финансирования.
-
А почему именно эта пьеса? Что Вас в ней
привлекло, что <зацепило>, почему
захотелось именно ее поставить?
- На
мой взгляд, очень пронзительно написаны
личные взаимоотношения четырехугольника
Клавдий - Гертруда - Офелия -Гамлет.
-
Многие актеры говорят, что они хотели бы
сыграть Гамлета. У Вас была такая
возможность, но Вы почему-то от нее
отказываетесь и играете злодея Клавдия.
Почему?
-
Во-первых, я считаю, что в этом
спектакле Клавдий - тоже немножко
Гамлет. У меня такое ощущение. А
во-вторых, Гамлет - это такая роль,
которую я бы предпочел играть с другим
режиссером, а не с собой в качестве
режиссера.
-
Очень всех заинтриговало, почему в Вашем
спектакле Горацио - самурай? Откуда в
средневековой Дании мог взяться самурай?
-
Видимо, это влияние кино, потому что
театр сформировал у нас такое понятие,
что в Дании жили только датчане, в
Англии жили только англичане и так
далее. Ничего подобного! Наемники были
везде, во всех странах, в той же Дании
были ирландцы и все, кто угодно. Точно
так же мог, в принципе, оказаться и
человек либо из Японии, либо проживший,
скажем, основную часть жизни в Японии, а
потом вернувшийся в свою страну, почему
нет? То есть смешение народов было и
тогда. Но роль Горацио изначально даже у
Шекспира несколько загадочна. Это друг,
который всегда немножко в тени, человек,
который помогает. Я решил, что, прежде
всего, это учитель Гамлета.
Тогда понятны его поступки и понятно,
почему он чуть-чуть сзади - он
направляет. Исходя из понятия учитель, у
меня такие ассоциации: учитель - это
человек с Востока, мудрый и плюс
обладающий определенными навыками
единоборств, потому как в результате, по
этой пьесе Радовского, он
восстанавливает справедливость.
-
А Вы согласны с тем, что театр - это
искусство актера, а кино - режиссера?
-
Нет, я думаю, поскольку и в той и в
другой области есть и режиссер, и актер,
то, прежде всего, это искусство
режиссера и артистов. Но также и
художников, и звуковиков, и осветителей,
и музыкальных оформителей. Но в первую
очередь режиссера и артистов.
О <Касатке> и об актерской профессии
Молодежный театр на Фонтанке, где в
последние годы работает Александр
Строев, обладает особой
притягательностью для зрителей, секрет
которой состоит в искренности, любви и
неравно-душии, характерных для личности
художественного руководителя театра
народного артиста России Семена
Яковлевича Спивака. Один из самых ярких
его спектаклей - <Касатка> - пользуется
особенной народной любовью. Этот
спектакль - гимн матери-природе и
вечному стремлению человеческой души к
любви и счастью. Роль Ильи - человека
земли, способного на сильное чувство, -
решается Александром Строевым с
присущими ему мастерством и обаянием.
-
Александр, в спектакле <Касатка> Вы
играете роль мужественного человека,
способного на решительный мужской
поступок. В жизни Вы похожи на него?
-
Прежде всего замечу, что артист всегда
играет себя. Потому что у нас одно тело,
одна душа, два глаза, две руки, две
ноги, и это свое. И играть какого-то
абстрактного непонятно кого, я не знаю
как. Другой вопрос (и это известная
истина, которая утверждалась великими
учителями и режиссерами, в том числе и
моим учителем Аркадием Иосифовичем
Кайманом, великим педагогом, на мой
взгляд), что у каждого человека в душе -
палитра от Иисуса до Гитлера, и весь
остальной набор тоже, только вопрос в
процентовке. Так вот, когда ты играешь
Гитлера, ты активизируешь в себе эту, я
надеюсь, минимальную дозу, все-таки в
тебе присутствующую. И так далее.
-
То есть Вы хотите сказать, что Вы в
какой-то степени тоже Илья Ильич Быков?
-
Конечно, конечно. И мало того, я раньше
как-то не воспринимал слова известных
актеров, которые говорили: <Сыгранные
роли на мне так сказываются, они так
потом на моей жизни отражаются...> Я
думал: <Ну что это за заигрывания!> Но
чем больше я играю ролей, может быть,
опять это просто совпадение, но каким-то
странным образом понимаешь, что
ситуация, которую ты сейчас играешь, у
тебя в жизни была. Может быть, ты вышел
из нее другим образом, но как-то оно к
тебе возвращается. Не люблю слова
<мистика>, но какая-то необъяснимая
связь, наверное, есть. Такая же, как и
связь артиста и зрителя. Она не
измеряется ничем, но она есть.
Происходит обмен энергией, еще чем-то.
Но как это объяснить? Мистикой не
хотелось бы. Это не мистика, это есть
какая-то вещь, которую мы еще не умеем
измерять. А ведь было бы очень просто:
поставил прибор - это хороший артист,
тут зашкаливает, а здесь... (Смеется). И
так далее. Но что-то есть. И так же вот
и роли каким-то косвенным образом на
актеров влияют.
-
А в чем, по-вашему, секрет популярности
спектакля <Касатка>? Мне кажется, на
сегодняшний день это самый популярный
спектакль в театре.
- Да,
вы абсолютно правы. Прежде всего, это
удача Семена Яковлевича Спивака. Я тут
без заигрываний говорю, потому что эта
пьеса Алексея Толстого - не самая
лучшая, на мой взгляд. Но Семен
Яковлевич что-то увидел в ней свое,
близкое ему, и сделал так, как он хотел.
Притом, когда мы выпускали этот
спектакль, мы не думали, что это будет
хит. Но вот так как-то случилось, и, я
считаю, заслуженно. Играть в нем, а мы
его играем уже восемь лет, все время
одно удовольствие. И все время находится
что-то новое, как ни странно, ведь за
восемь лет спектакль должен был
давным-давно умереть. А мне кажется, он
до сих пор растет. И объяснить я это не
могу, это чудо. Замечательно, что мне
посчастливилось принимать в нем участие.
-
Александр, скажите, пожалуйста, как в
наше время живется талантливому
творческому человеку?
- Не
знаю, как талантливому, это надо у
талантливого спросить. Было бы смешно,
если бы я сам себя считал талантливым. Я
работаю в этой профессии, я делаю честно
свое дело. Я могу сказать, как живется
артистам. Артистам живется по-разному. Я
бы даже не сказал, что звездам живется
легко. Ведь, в принципе, дело не в
гонорарах. Чем больше я в этой
профессии, тем больше я думал, почему
говорили, что эта профессия такая
тяжелая? Из-за банкетов что ли? Там
половина спивается, или что? Почему
такая тяжелая, когда слава, цветы? Но
сейчас я думаю (я недавно это понял, с
опытом, наверное), что тяжелая она
потому, что человек, в жизни
занимающийся другим делом, пытается
подсознательно избегать критических
ситуаций, сглаживать их, уходить от них.
Это естественное свойство человеческой
натуры. А жизнь артиста связана с тем,
что он постоянно играет, то есть не
изображает, а все время из своей жизни,
из своего опыта достает критические
ситуации, потому что все спектакли и
роли в кино и сценарии построены на
критических для человека ситуациях. И
когда ты постоянно пытаешься прожить эти
критические ситуации, это сказывается,
конечно, и на психике и на всем, на
всем, на всем. И вот поэтому это очень
тяжелая профессия. И поэтому кто-то не
выдерживает. Кто-то начинает пить, чтобы
снять этот стресс, постоянный стресс.
Немного о себе
Прибор, показывающий, насколько актеру
удалось завладеть вниманием зрительного
зала, будь он изобретен, при появлении
Строева на сцене давал бы высокие
показания. Мы задали Александру
несколько вопросов, ответы на которые,
на наш взгляд, было бы интересно
услышать почитателям его творчества.
-
В разных спектаклях Вы играете на разных
музыкальных инструментах: в <Днях
Турбиных> на фортепьяно, в <Касатке>
немного на скрипке...
- Да.
Был великолепный спектакль Григория
Козлова <Преступление и наказание>,
знаменитый, в свое время прозвучавший,
там я играл на виолончели.
-
Вы на самом деле умеете играть на этих
музыкальных инструментах?
- Я
закончил музыкальную школу по классу
виолончели и даже поступал в музыкальное
училище, но не поступил. Я, может быть,
был и способным к музыке, но, видимо,
как-то подсознательно чувствовал, что
это не мое дело, и вообще не делал
никаких домашних заданий, при этом
находясь на уровне. То есть способности
какие-то были, но желания не было. То ли
по малолетству, то ли не понимал я,
почему все играют в хоккей, а я должен
заниматься?
-
Вы целенаправленно уже хотели быть
актером?
-
Нет, конечно. Дома меня настраивали, что
я должен быть музыкантом. Я очень
расстроился, когда не поступил в
музыкальное училище. Мне казалось: все,
жизнь кончилась. Сейчас я смутно
представляю, что бы было, если бы я
поступил.
-
И как же получилось, что Вы оказались в
театре?
- Да
случайно. В школе был самодеятельный
театр, меня туда взяли, как-то сразу я
приобрел популярность. Потом я поступал
на исторический факультет в институт
Герцена, как хотела моя мама, недобрал
полбалла, и это была еще одна трагедия.
Ну а в театральный я пролетел сразу же
здесь, в Питере. Потом я пробовал
поступить во все четыре театральных вуза
Москвы, и тоже там пролетел. Но я хотя
бы стал разбираться в том, какие
требования на экзаменах в театральные
вузы. И на следующий год уже поступил.
-
Какая роль у Вас самая любимая?
- Нет
у меня любимых ролей. Они все мне чем-то
дороги. Каждая из них - это часть моей
жизни, часть меня. Нелюбимых у меня нет
- вот так бы я сказал. Потому что какой
смысл играть роль, когда ты не любишь ни
эту роль, ни спектакль? Зачем?
-
Но, наверное, иногда приходится?
- В
театре нет. Я отказываюсь.
-
А чем Вы занимаетесь в свободное от
работы время?
-
Спортом. Хожу в тренажерный зал. Сейчас,
правда, с премьерой мне было не до
этого. Занимался боксом, сейчас хочу
возобновить занятия.
-
Да, кстати, я видела фильм, где вы
играете боксера...
- Это
две серии в фильме <Госпожа Победа>,
которые снимал я. Остальные серии снимал
другой режиссер.
-
Кроме этого фильма и спектакля <Король и
принц> у Вас есть еше какой-то опыт
режиссерской работы?
-
Театральной нет. Помню, я начинал году в
94-95-м в Интерь-ерном театре ставить
спектакль и мы уже что-то
отрепетировали, но потом, по не
зависящим от нас причинам, это все дело
не состоялось. Но поползновения были.
-
И последний вопрос. Что бы Вы пожелали в
наступившем новом году себе и читателям
нашего журнала?
-
Пожелал бы добра. Нет на сто процентов
злых людей. Во всех людях есть добро,
слава Богу. Но наша жизнь сейчас
построена так, что культивируются совсем
другие качества - морально-волевые,
хищнические, еще что-то... Мне бы
хотелось, чтобы мы помнили, что в нас
есть добро. И чтобы мы этого не
стеснялись и иногда позволяли себе быть
слабыми. Я это желаю, прежде всего,
себе. Ничего плохого в этом нет, только
хорошее.
Беседовала Мария Кросс
фото Дмитрия Песочинского,
Владимира Постнова
http://www.bnss.spb.ru/issue47/index.php?idf=0
Еще фотографии
|
